Сказитель из Портнягиной

В моих руках редкая книга – «Сказки-складки»...

Собрал и составил эту книгу Вячеслав Павлинович Тимофеев (1931 - 2004 гг.) – преподаватель, учёный-лингвист, краевед, наш земляк. Скромная книжка в 160 страниц, в твёрдом переплёте вышла в свет четверть века назад тиражом в сотню экземпляров в типографии города Копейска. Надо заметить, что выпустить книгу в те годы было задачей совсем нелёгкой и непростой. Какова же предыстория издания такого произведения? Кто рассказал автору книги эти сказки?

«Сказки-складки»

В.П. Тимофеев окончил школу в с. Мехонском, Шадринский педагогический институт, аспирантуру МГПИ им. В.И. Ленина, по окончании которой защитил кандидатскую диссертацию. Работал в Шадринском и Челябинском пединститутах. Объектом деятельности учёного был русский язык. Наиболее весомыми трудами являются «Диалектный словарь личности», «Словарь рифм Сергея Есенина», «Фразеология диалектной личности». Им составлены также словари: языка Ленина, говоров Зауралья, жаргонов, русской поэтической речи, кустарных промыслов, русских фамилий.

Далёкий 1951-й год… Вячеслав Тимофеев, студент третьего курса литфака Шадринского пединститута увлёкся сбором фольклора среди местного населения Мехонского района. Записывал сказки, пословицы, поговорки, свадебные и хороводные песни, загадки, частушки, плачи, заговоры, диалектные слова, передаваемые из уст в уста га протяжении сотен лет.

Незаметно, постепенно, деревня за деревней, село за селом происходило знакомство студента с устным народным творчеством зауральцев-селян.

А вот и последняя инстанция округи – занесены в блокноты диалектные слова сладчанских жителей. Сладчанка была для студента родной и близкой – здесь произросли корни его родословной, здесь родился прадед, дед, отец. Здесь прошли его детские годы. Здесь жили родственники отца, к которым он часто наведывался. Добрая память и любовь к малой родине всегда были присущи Вячеславу Павлиновичу.

В 1966-70 годах мне довелось быть студенткой филологического факультета Шадринского пединститута, а Вячеслав Павлинович Тимофеев в ту пору заведовал кафедрой русского языка. Помню как-то весной в межлекционное «окошко» заходит он в аудиторию, спрашивает:

- Кто здесь из Шатровского района?

Я назвалась. Подходит ко мне:

- Вы что, из Сладчанки?

- Да.

Лицо педагога вмиг преобразилось, появилась добрая улыбка, глаза засияли, заискрились. И забросал меня вопросами: высоко ли поднялась нынче вода в Исети? топит ли нижний край села? как сильно полая вода подмывает берег? кто из стариков в селе жив? И масса других вопросов! И навсегда врезалась в память радость преподавателя, счастливое выражение его лица, получившего весточку о родной стороне – родине его предков…

* * *

То, что у Вячеслава Павлиновича сладчанские корни, я знала ещё школьницей от своего отца – учителя Сладчанской школы Ивана Леонидовича Жикина. Отец показывал мне улицу и дом, где когда-то жила семья Тимофеевых. И рассказал необычайный эпизод из его богатой учительской биографии.

Август 1948 года. Идёт Мехонская районная конференция педагогов. Выступающий учитель Мехонской школы рассказывает об умном, одарённом выпускнике, который легко поступил в Шадринский педвуз. Но учёба оказалась под вопросом: у родителей не хватило средств для обучения сына. Участники конференции оказались людьми неравнодушными к судьбе юноши – они собрали некоторую сумму для продолжения его учёбы. Это событие повлияло на дальнейшую судьбу будущего учёного-лингвиста. По возможности Вячеслав Павлинович посещал родную школу с целью агитации абитуриентов для поступления в ШГПИ, где он преподавал долгое время.

На всю жизнь запомнилась мне вечер-встреча «Поэзия Сергея Есенина» в Мехонской школе, организатором которой стала учитель литературы Нина Алексеевна Янсон. На вечере В.П. Тимофеев познакомил аудиторию с биографией и творчеством поэта, мастерски, проникновенно прочёл наизусть около двух десятков стихотворений «певца русской деревни».

Будучи студенткой третьего курса ШГПИ я писала курсовую работу под руководством Вячеслава Павлиновича, а также принимала участие в составлении «Словаря С.А. Есенина». Заметила, как прост этот преподаватель в общении со студентами, которые любовно и уважительно «за глаза» звали его Павлинычем: «Павлиныч велел то-то и то-то», «Павлиныч сказал то-то», «Павлиныч посоветовал», «Павлиныч сказал»…

* * *

Потихоньку студент Тимофеев перешагнул в Сибирь – в Шатровский район (напомним, что испокон веку граница с Сибирью проходила как раз по нашей Сладчанке!). Первой по Сибирскому тракту оказалась Портнягина - неимоверно древний населённый пункт. Местные жители обрадовали собирателя фольклора: есть в деревне сказочник Захар Афанасьевич Портнягин. Указали дом деда. Состоялось знакомство, переросшее в творческую связь. Вячеслав Павлинович побывал у сказочника ещё в 1957 году. Всего им записано семь сказок деда Захара.

Некоторые из них З.А. Портнягин прочитал и запомнил по книжкам, которые продавались по базарам по всей дореволюционной России и стоили копейки: «О Бове Королевиче и княжне Дружневне Зензевеевне», «Про Еруслана Лазаревича и о княгине Настасье Вахромеевне», «Франциль Венциан и княжна Ленцевена», «О Иване-богатыре и княжне Светлане», а остальные – «Про попа, дьякона и псаломщика», «Про нечистую силу» и «Горе» слышал «от других».

Давайте познакомимся с одной из сказок нашего земляка-сказителя.

«Горе»

Жил-был богатый вельможа. У него был сын Иван. Вот бедняки ходят к вельможе, просят мучки и все говорят: Горе у нас, сегодня есть нечего». А сын вельможи Иван спрашивает: «Папка, почему все говорят: «У нас горе, горе». Почему у нас нет горя? Отпусти меня искать горе». Купец заинтересовался: пусть сын поищет горя. Дал коня, 500 рублей денег, провианту. Сел сын на коня и поехал

Выехал на дорогу. Навстречу идёт николаевский солдат. Доезжает Иван и спрашивает: «Служивенький, не видал ли ты горя?». Солдат догадался, кто спрашивает горя, и говорит: «Видел, да уже устал, не хочется ворочаться». – «Пойдём, укажи, сто рублей дам». Служивый обрадовался, взял деньги и пошёл, привёл его к берёзе. На берёзе гнездо, в гнезде сова сидит, парит. «Вот, горе на дереве сидит, в гнезде. Лезь за ним». Иван разделся, полез, а солдатик ему наказ даёт:»По сторонам не смотри, не мигай, а то выпустишь горе». Иван лезет, глаза выпучил на гнездо. Солдат снял свою одежду, надел костюм Ивана, забрал у него всё, сел в седло, а сам опять диктует: «Не скоси глаз!». Повернул коня и уехал.

Тот подкрадывается – хвать сову! Она его за руку! Он закричал: «Служивенький, искусало меня горе!». А служивого нет. Слез Иван с берёзы и хватился: «Вот оно, видимо, горе-то».

Первое знакомство

О сказочнике Захаре Афанасьевиче Портнягине я впервые услышала в далёком 70-м по приезде на работу в Терсюкскую среднюю школу после распределения при окончании вуза. Услышала не от коллег-руссоведов, а от председателя сельсовета Андрея Александровича Бутакова, уроженца Портнягиной:

- Сосед наш, дед Захар, был большой мастер сказки рассказывать. Знал он их великое множество! слушателями была деревенская детвора. В долгие зимние вечера мы, дети, тянулись к нему на вечёрки. Электричества, радио, телевидения не было, потчевал нас дед чудными историями о сказочных героях, где добро всегда побеждало зло. Бывало, взрослые зайдут забрать дитя до дому, да так и останутся до конца сказки. На сказочника нашего спрос был всегда: его увозили на полевой стан, чтобы после трудового дня работяги отдохнули не только телом, но и душой. Случались и конфузы – ночь народ прослушает сказителя, а утром бригадир разбудить-поднять никого не может… «Поезжай, - говорит бригадир, - дед домой, отдыхай…».

Настало время познакомиться с деревенским сказителем.

Истоки

Родился Захар 6 февраля 1877 года в крестьянской семье Афанасия Портнягина деревни Портнягиной. У супругов было четверо сыновей: Александр, Лев, Захар, Илья. Мальчики «разумели грамоту» - каждый посещал церковно-приходскую школу. Однако, в зависимости от жизненных обстоятельств время обучения у каждого было разным. Захар, например, «бегал в школу три зимы».

Сыновья Афанасия – кроме Ильи – связали свои жизни с малой родиной. Илья не получил родительского благословения на брак с любимой девушкой. Не посмел перечить отцу-матери. Ушёл на золотые прииски молодым парнем – вернулся пожилым мужчиной. Так и не завёл семью, детей. Любимая женщина к тому времени овдовела, и Илья помогал ей, чем только мог до конца жизни…

Старший, Александр, был сельским почтальоном. Лев весьма грамотно вёл единоличное хозяйство, использовал в работе научные агрономические статьи из выписываемых им научных журналов.

О Захаре разговор – отдельный…

 

Захар

После окончания школы, едва окрепнув, Захар нанялся в работники к богатым односельчанам. То есть в батраки. С малолетства приучен к крестьянскому труду. Перенял от родителей немало премудростей ведения хозяйства. Женился Захар по большой любви на местной красавице Федосье. Называл её ласково Феней-Фенечкой. Отделились от родителей, справили своё хозяйство. Один за другим пошли дети. Когда в 1914 году началась Первая мировая война, Захара призвали в царскую армию. Повидал многое… Фронт. Сырые окопы. Наступление. Крики «Ура!». Раненые. Убитые. Тяжёлые воспоминания остались на всю жизнь…

В 1921 году по всей России прокатилась страшная волна эпидемии брюшного тифа, которая унесла любимую жену. «Тёплую схоронили в сырую земельку. Даже проститься, как следует, не дали» - сокрушался Захар Афанасьевич.

Остался герой нашего повествования с пятью детьми на руках в возрасте от года до пятнадцати лет. Растил их один. На все уговоры матери (в деревне все звали её Фоминичной) о женитьбе отвечал:

- Я-то себе найду, а детям мать нужна, а не мачеха, которая разгонит всех по углам…

В любви, дружбе, ласке, согласии, внимании выросли сыновья Василий, Степан, Фёдор, Александр и дочь Анастасия. В период массовой коллективизации вступили в колхоз. Трудовая биография всех детей тесно связана с родной и любимой малой родины – деревней Портнягиной.

Война

Великая Отечественная не обошла дом Захара Афанасьевича. Проводил на фронт всех своих сыновей и зятя Евгения Степановича Кичигина. От зятя получил только одно письмо, в котором он наказывал отцу помогать его жене Марфе Андреевне и детям, если с ним что случится. Вслед за письмом пришла похоронка… Александр тоже пропал без вести… Фёдор пришёл без ноги… Василий вернулся тяжело больным туберкулёзом…

Высокой ценой оплачена наша Победа…

«Воды – не нива»

Захар Афанасьевич был заядлым рыбаком. Рыбачил круглый год: на удочку, ставил сети, морды, фитили. Освоил все окрестные водоёмы и их «богатства»: Медное – озеро карасей, на Лебяжье часто садятся лебеди. Свои особенности имели озёра Кривое, Осетрово. Наиболее освоенной была река Исеть – особенно большой участок реки от посёлка Барино до деревни Сопининой. Афанасьевич мог без труда последовательно перечислить более сорока речных угодий на этой водной трассе. Опытный рыбак смекнул: в тяжёлые годы войны рыба – спасение от голода для семьи. Организовал рыболовецкую бригаду в колхозе. Для этого у него всё имелось: большая лодка, огромная сеть, достаточная для того, чтобы полностью перекрыть Исеть от берега до берега. Да и опыта и смекалки у него было не занимать! Улов сдавали на склад колхоза.

- Воды – не нива, их не засеиваешь, а сыт бываешь, - говаривал Захар землякам.

Дома в амбарушке у него был обустроен ледник: зимой заготавливал лёд, снег, прикрывал соломой, а летом рыба в нём долго не портилась. Как в современном бытовом холодильнике.

В войну Захар садил много картошки, как и все селяне. Его картофельная плантация занимала площадь в десятую часть гектара. Садил, копал, сортировал, спускал в яму самостоятельно, хотя было ему под 70. Весной часть картофеля продавал, а денежки копил на дом сыну Александру. Надеялся, что придёт с войны живым – ведь похоронки не было, всего лишь извещение о том, что пропал без вести.

Но сын не вернулся с полей битвы. И деньги, накопленные с таким трудом, пропали. Пропали вообще! Хранил их Захар Афанасьевич у старшего брата, поскольку в собственной избе всегда было многолюдно, боялся, что ребятишки по недомыслию совершат грех. После смерти брата его пасынок наотрез отказался:

- Какие деньги, дядя Захар? Ничего не знаю…

Цена многолетнего труда превратилась в тяжкий грех…

- Наверное, больше всех в Портнягиной облигаций Государственного займа было у деда Захара, - вспоминает внучка Екатерина Степановна.

Однако, пора уж переходить к сказкам…

«Там чудеса, там леший бродит…»

Захар Афанасьевич был человеком незаурядным: грамотный, начитанный, обладал исключительно феноменальной памятью. Сказки свои он не записывал. Услышав или прочитав сказку один раз в молодости – помнил её слово в слово всю жизнь!

В доме своих книг не было. Но постоянно читал библиотечные. Читал много! Чтение книг доставляло ему неизъяснимое удовольствие. «Сядет на лавку или табурет – книгу на колени, читает. Смеётся: «Ай да девки!». И снова хохочет до слёз.

- Батя, что ты читаешь?

- «Кыштымский зверь» Фёдорова – про Григория Зотова. Бабы крапивой нажалили голого мужика!

И снова заразительно смеётся», - вспоминает внучка Екатерина.

Сказочными историями дед Захар делился с многочисленными слушателями тёмными зимними вечерами. Рассказывал неспешно, долго, подробно, живо жестикулируя руками. То повышая, то понижая почти до шёпота голос в отдельных местах. Порой одну сказку разделял на два-три вечера. У детишек замирало сердце, когда сказитель делал паузу в повествовании. Театр одного актёра – да и только!

За вечер набиралось обычно до полутора десятков благодарных малолеток, не избалованных всеми чудесами техники нынешней молодёжи, всех этих смартфонов, гаджетов. Не то что телевидения – обычного радио не всем удавалось послушать. Были и подростки, реже – взрослые мужики. Изба небольшая, а свободно вмещала эти полтора десятков слушателей. Они сидели на полу, на лавках, на нижнем голбце, лежали на полатях. Иногда кто-нибудь приносил немного солёного сала, другой – пузырёк с керосином, куда втыкали фитилёк или лучинку, обмотанную куделей. И светильник готов! Раньше его называли «мигушкой».

Самодельная лампада излучала тусклый свет, а от сказителя на стену падала чёрная тень, оживавшая во время повествования, даже нанося порой удары несуществующим мечом по невидимому врагу. Иногда игра в сказочном театре уходила далеко за полночь. За некоторыми слушателями-зрителями порой приходили посыльные. Да и сами оставались тут же. Иные дети засыпали в той позе, в которой слушали сказку. Другие пересаживались, возились, молчали или реденько вполголоса высказывали свои восхищения.

То, что память у нашего земляка-сказителя была феноменальной, можно убедиться на таких примерах. Он с удивительной лёгкостью оперировал десятками порой труднопроизносимых имён героев своих повествований: Элегия, Милитриса, Кандаура, Прафора, Ксанфида, Любида, Кирбит, Бранбеус, Флидор, Салумбек, Маркабрун, Каланган и многие другие. Причём, никогда не задумывался перед тем, как произнести это мудрёное имя. На вопрос: как ему удаётся держать в памяти такое неимоверное количество событий, стран, городов и деревень, имён – отвечал с улыбкой:

- А у меня в памяти такая карта есть, где и кто что сделал, что оставил или кто остался. Я смотрю по этой карте – и рассказываю…

Просто удивительно гениальная своеобразная картотека, на манер нынешней цифровой технологии! В человеческом мозге. Благодаря феноменальной памяти Захара Афанасьевича его «Сказки-складки» сохранили их художественные особенности, народно-поэтический склад, терминологию, колорит, построение с присущим им зачином и концовкой.

Слово землякам

Из воспоминаний Таисии Александровны Макушиной (1938 г.р.) узнаём, что Захар Афанасьевич очень любил детей. Детвора спешила к его избе «на сказки» не только в осенние и зимние вечера, и весной, и летом. Соберутся человек семь-восемь и к деду Захару в лодку – едут на другой берег Исети за ягодами, грибами, полевым луком, обильно росшим на Казаковой под Барино. Рвали его мешками.

Иногда помогут подростки Афанасьевичу картошку прополоть – везёт их за гнилушками-балаболками жёлтого цвета. Мякоть в них была вкусная, похожая на рыбную икру.

- Захар Афанасьевич для нас, детей войны, был добрым волшебником. Привлекал нас своей улыбкой, щедростью, добродушием, бескорыстием, общительностью, - говорит сегодня Таисья Александровна, бывшая соседка.

Мария Ивановна, жена Мануила Фёдоровича Портнягина, внука Захара Афанасьевича, ярко помнит события детства, связанные с именем деда:

- Жил он на самом берегу реки, в большой, низкой старинной избе, задняя стена которой сплошь завешена сетями, другими рыболовными принадлежностями. Как сейчас вижу деда: сидит на пороге жилища, занимается ремонтом невода… Я в детстве тоже слушала его сказки, но, к сожалению, не могла запомнить трудные имена героев. А рассказчик он был просто изумительный. Чудная сказка лилась из его уст, как красивая песня. Запомнился дед Захар добрым и весёлым…

Мною были опрошены десятки местных жителей, но безуспешно. З.А. Портнягина уже мало кто помнит, а тех, кто его лично знал, в живых остались единицы. Да и их воспоминания оказались скудными, отрывистыми. Совершенно случайно узнаю, что у Захара Афанасьевича кроме внука Мануила жива внучка Екатерина, проживающая в Сладчанке! Там, где прошло моё босоногое детство, беззаботная светлая юность.

Всего две весточки от двух сыновей…

Родилась Катя 1 декабря 1935 года в семье Степана Захаровича и Марфы Андреевны Портнягиных. У супругов было трое детей, но брат Кати Александр и сестра Валентина умерли в малолетнем возрасте.

Когда началась война, Степан был в военных лагерях, а потом его направили на фронт. Всего одно письмо получили от солдата. В нём он сообщал, что «стоим в Белорусских крестах… Тятенька, доверяю тебе свою семью. Помогай моей жене Марфе Андреевне, деткам. Жив буду - отблагодарю, в долгу не останусь. Низкий поклон всем родственникам».

Вскоре в Портнягину пришла ещё одна весточка с полей войны – от младшего сына Захара, Александра.

Рассказывает Екатерина:

- Спрашивает в письме, дома ли Степан. Сообщает, что однополчане рассказали ему о том, что на охране моста стоял часовой по фамилии Портнягин, и во время авианалёта мост разбомбили, а часового после бомбёжки не могли найти.

Заканчивалось короткое письмо традиционным пожеланием здоровья всем родным.

Вот такие короткие весточки от двух сыновей получил Захар Афанасьевич в самом начале войны. И – всё… Дальше – неизвестность, которая длилась до конца жизни. На обоих сыновей отец получил извещения одинакового содержания: «Ваш сын пропал без вести…».

Степанова вдова Марфа Андреевна всю жизнь трудилась в родном колхозе. До пятидесяти лет жила в доме Захара Афанасьевича.

Катя хорошо помнит приезд в деревню студента Тимофеева. Скромный, серьёзный. Подолгу беседовал с дедлм. Что-то записывал в тетрадку. И называл хату деда Захара «избушкой на курьих ножках».

«Избушка на курьих ножках»

Не всегда жилище Захара Афанасьевича выглядело так. Когда-то это был высокий, крепкий дом-пятистенник из толстого старинного леса, брёвна – в обхват! Дом – на две половины через одни сени: изба и горница. Два высоких крыльца – переднее и заднее, на улицу и в хозяйственный двор, в котором отстроены конюшни, пригоны для скота и прочей живности, амбары, дровяники, погреба.

С годами хозяйство уменьшалось, постройки приходили в негодность. Ежегодно вода половодья поднималась высоко, затопляла усадьбу, дом. Постепенно весна за весной замывало илом, песком оклада, крыльцо. Домик как бы врастал в землю, высокое крыльцо стало ниже на несколько ступеней. Дом Баевых привязывали верёвками к дому Александра Павловича Бутакова, чтобы его не унесло течением. Сообщение между соседями осуществлялось только на лодках. И так было каждую весну… Вернулся с войны Фёдор. Из-за неудобств, связанных с разливами Исети, отломал половину дома (горницу) и перенёс на другое место.

Ко времени знакомства студента Тимофеева со сказителем (1951 г.) на усадьбе была только изба и огромный огород, заросший коноплёй. Занимать картошкой весь участок у деда Захара уже не хватало сил.

Но… нет худа без добра! Захар Афанасьевич вырывал мелкую коноплю-поскань, мочил, сушил, мял – получалась куделя. Её пряли, скали – выходила крепкая, прочная верёвка-воровина, так нужная в хозяйстве. Высокая конопля тоже шла в ход. Вырвет её дед, свяжет в снопы, высушит, обмолотит – и с мешком семян в Сопинину, на Маслёну. Обратно возвращается с огромным бидоном конопляного масла, вкусного, запашистого!

Дед Захар хорошо играл на гармошке-однорядке. У него был прекрасный, хорошо поставленный голос. Особенно любил под собственный аккомпанемент петь русские народные песни. Любимой была «Без жены, без матери, с малыми детушками-сиротами».

Отчий дом

В нём прошло детство Кати Портнягиной. Здесь она родилась, сделала первые робкие шаги, произнесла первые слова «мама», «папа» и «батя» - последнее обращалось к родному деду Захару Афанасьевичу, заменившему ей отца.

Горница была заколочена, жили в избе-кухне, которая казалась Кате огромной-огромной! Громадная русская печь возвышалась над полом и голбцем. Два окна – в переднем углу, ещё одно – возле печки. Вдоль стен – широкие лавки для сиденья с залавочниками для кухонной утвари и посуды. В этой просторной избе всё было продумано до мелочей. Скажем, столешница откидывалась, если возникала нужда для приготовления пищи, стряпни.. Просторные полати для отдыха и сна. Погреб-голбец для хранения овощей, картофеля, солонины. Всё продуманно и очень удобно для жизни.

Всё хорошо – одно плохо: жилище располагалось у самой реки, его ежегодно подтапливало весеннее половодье. Вода заходила в подпол, а однажды поднялась до пола.

Гуси уже выпаривали потомство в устроенных пестерях под лавкой. Люди проснулись ночью от громкого, радостного гоготанья гусынь. Они весело плескались в воде, а гнёзда… плавали рядом. Конечно, в этом случае девочку с мамой Марфой приютили на время родственники. А вот дед Захар наотрез отказался от «эвакуации».

- Батя, - не успокаивалась Катюша, - а если вода поднимется выше окон – что будешь делать?

Дед в своём привычном юморном ключе отшучивался, восседая на печи:

- Разберу трубу-чувал, вылезу на крышу, с неё прыгну в лодку. У крыльца она привязана…

Екатерина

После Портнягинской начальной школы в следующие классы Катя «бегала» в Терсюкскую в ту пору семилетку. Сколько лет минуло с той поры, но до сих пор Екатерина Степановна с чувством особой благодарности вспоминает своих учителей. Требовательную Татьяну Васильевну Бричееву, талантливого учителя русского языка и литературы. Строгого историка Александра Михайловича Важенина, уроки которого всегда были интересными, увлекательными. Спокойную, рассудительную Варвару Сергеевну Сенькину, мастерски увлекавшую своими географическими «путешествиями» учеников. Добрую и отзывчивую Наталию Максимовну Черепанову, упорно прививавшую любовь школьников к изучению немецкого языка…

Золотая пора…

Но вот уже закончена семилетка. Напомню, что тогда в СССР обязательным было не среднее, а именно семилетнее образование. А через год, в 1953-м, Екатерине доверили ответственную работу – она стала учётчиком Портнягинской, передовой бригады в здешнем колхозе.

В 1959-м девушка вышла замуж за скромного сладчанского паренька Михаила Шарыпова – он часто гащивал в Портнягиной у своей тётки Маремьяны Гавриловны. Мне тогда было лет десять, и я хорошо запомнила шумную, весёлую свадьбу Шарыповых – на шикарно украшенных конях и кошевах, с бубенцами, яркими коврами, устилающими кошевы, с гармошкой, с задорными частушками и весёлыми песнями.

Судьба соединила двух молодых людей в прочный, долгий, счастливый союз. На следующий год после женитьбы молодая чета построила большой круглый уютный, с яркими наличниками, с облицовкой. Родились дети - Вера и Леонид. Вся трудовая биография Екатерины Степановны в Сладчанке связана с работой на молочнотоварной ферме. Шесть лет ухаживала за телятами, последнюю четверть века была бессменным учётчиком МТФ. Работа до чрезвычайности серьёзная, ответственная. Цифры не терпят неряшливости, неаккуратности. А цифр в работе учётчика – предостаточно! Сколько отчётов (помесячных, ежеквартальных, годовых) по всем работникам, по всем группам животных. Ферма – немаленькая: трудятся 24 доярки, 8 телятниц, в каждой группе коров – по три десятка голов, телячьи группы – по четыре десятка телят.

Без хорошего контакта, сплочённости в коллективе добрых показателей не достичь. Но Сладчанская ферма всегда шла в списке лидеров районного соревнования животноводов. Добрым словом вспоминает Екатерина Степановна всех работников МТФ, особенно ветеранов коллектива Надежду Степановну Чаплыгину, Валентину Федосеевну Шарыпову, Галину Перфильевну Кропачеву, Галину Ивановну Молокову, Валентину Васильевну Чащину и многих-многих других добросовестных работников передовой в Шатровском районе Сладчанской фермы.

За свой безупречный труд Екатерина Степановна многократно поощрялась Почётными грамотами, Дипломами, благодарностями, премиями, подарками.

- Правительственной награды не имею, зато у мужа Михаила, который много лет трудился скотником, есть орден «Знак почёта», - скромно сказала Екатерина.

В 1990 году, в положенное время, вышла на заслуженный отдых. В последние годы на зиму уезжает к дочери Вере, летом возвращается хозяйничать в свой дом. Мать, Марфа Андреевна доживала у Екатерины. Умерла в возрасте 95 лет.

Память жива!

Благодаря нашему земляку Вячеславу Павлиновичу Тимофееву благодатная память о сказителе Захаре Афанасьевиче Портнягине жива и сегодня. Тимофеев побывал в Портнягиной несколько раз. Впервые – в 1951 году с целью знакомства со сказочником и его историями. Второй творческий визит состоялся в 1957 году. Вячеслав Павлинович был уже старшим преподавателем Шадринского пединститута. Следующие две встречи прошли уже с родственниками Захара Афанасьевича, который скончался 2 февраля 1959 года. Старший научный сотрудник Тимофеев посетил родину сказочника, чтобы оживить в памяти прошлое. Книге «Сказки-складки» суждено было увидеть свет только в 1966 году, спустя 45 лет после творческого знакомства.

Авторитетный учёный-лингвист, краевед, наш земляк в последний свой визит (1997 г.), посетил могилу З.А. Портнягина, подарил землякам несколько книг совместного творчества.

Низкий поклон и светлая память умам, ушедшим в вечность!..

Ольга БЕЛОГЛАЗОВА. с. Терсюкское.

Комментарии

С 1 марта владельцев ферм могут оштрафовать за отсутствие маркировки животных

Все новости рубрики Общество