«Если Родина в опасности — значит, всем идти на фронт»

Накануне Дня защитника Отечества наш корреспондент Владимир Черныш встретился с ветераном боевых действий, участником первой чеченской войны (официально она называлась - операция по восстановлению конституционного порядка в Чечне 1994-1996 гг.) майором запаса Сергеем Викторовичем Воложаниным.

- Сергей Викторович, расскажите о себе, откуда Вы родом, кто помог Вам в выборе будущей профессии офицера?

- Родился я в Шадринске, после школы окончил автомеханический техникум, а затем поступил в Челябинское высшее танковое военное училище. Быть военным в советское время было и почётно, и престижно. Наверное, на мой выбор большое влияние оказали мои деды-фронтовики. Затем 5 лет служил в Монголии в должности заместителя командира по вооружению. С началом крушения СССР войска из этой республики стали выводить, нас перевели в Забайкальский военный округ. Там в 1991 г. я получил направление на службу в Шатровский военкомат.

- Как Вы восприняли новость о том, что Вас отправят в «горячую» точку?

- Спокойно, так же, как и моя жена, она ведь знала, что замуж выходит за офицера.  В 10 утра мне на работе сообщили, что завтра я должен прибыть с вещами в областной военкомат. Я попрощался с коллегами и пошёл собираться. Утром на рейсовом автобусе уехал в Курган. Если человек связал свою жизнь с армией, он всегда должен быть готов к тому, что работа будет связана не только с военной службой в мирное время, но и с командировками, сопряжёнными с риском для жизни.

- Что помните о своём первом дне в Чечне?

- Непролазная грязь кругом, большие колеи от техники, заполненные водой. Встанешь в неё и по колено уходишь вниз. Это было начало декабря 1995 г. Нас привезли в 324-й мотострелковый полк, дислоцировавшийся возле селения Старые Атаги, это в 30 км от Грозного. Зона нашей ответственности — вход в Аргунское ущелье. В течение семи месяцев я в разных должностях выполнял служебно-боевые задачи. Одновременно исполнял обязанности начальника штаба 3-го батальона и командира сводной бронегруппы — 48 бойцов пехоты, в основном срочной службы.

- Приходилось ли Вам участвовать в непосредственных боевых действиях?

- Хочу сразу сказать: я не участвовал в рукопашном бою, не расстреливал в упор боевиков. В реальной обстановке всё куда проще, чем в фильмах. Но огневые контакты, естественно, были, случались ранения, контузии и гибель моего подчинённого прапорщика Олега Фитискина, кстати земляка, он из Шумихи. В ночь на 13 февраля 96-го наш 123-й блок-пост начали обстреливать боевики. Олег из АГС-17 стал подавлять огневые точки, вражеская пуля попала ему в сердце. Он, к сожалению, не надел бронежилет. Я всегда заставлял ребят быть в бронежилетах и касках. Это реально спасает жизни. Приведу пример: нам поставили задачу проехать по селу и стать в охранение, пока подразделения внутренних войск будут проводить зачистку. Но когда мы двинулись, из окна одного дома по нам открыли огонь. Солдат спрыгнул с брони и открыл дверь этого дома, откуда прогремела автоматная очередь прямо в него, он замертво упал. Мы забросали дом гранатами и забрали убитого бойца. В полку в мои обязанности входило составление донесений о боевом и численном составе на каждый день. В БЧС я указал о потере одного бойца и пошёл отдавать документ  в штаб. Каково было моё удивление, когда я увидел этого бойца, который ел из банки тушёнку. Он спасся только благодаря бронежилету, хотя грудь была вся синяя. Из срочников я не потерял ни одного бойца — все вернулись к своим матерям. О потерях с той стороны можно судить только визуально - какого-то точного подсчёта мы не вели.

- Сейчас идёт спецоперация на Украине, что бы Вы посоветовали ребятам, которые окажутся там?

- Каждый мужчина, если потребуется, должен встать на защиту интересов страны.  Помните, как пел Владимир Высоцкий: «Если Родина в опасности — значит, всем идти на фронт». Для этого мало быть хорошо физически подготовленным, надо быть самодисциплинированным с детства, иметь «царя в голове». Статистика показывает, что почти 50% на войне погибает не от боевых ранений, а от несоблюдения правил безопасности, в том числе и пьянства. Суть человека раскрывают экстремальные ситуации, а на войне их достаточно. У меня в практике были случаи, когда бойцы при первом обстреле теряли контроль над собой. Падали, закрывали голову руками, команд не слышали. В первом батальоне 6 боевиков из подствольных гранатомётов уничтожили целый взвод молодых ребят. А всё почему? Те залегли и не меняли позиций. Поэтому говорю, кто окажется в бою, не думайте, что спрячетесь или отлежитесь, особенно при нынешних средствах контроля и обнаружения. Давайте отпор, меняйте позиции, действуйте. Следующий совет — точное выполнение приказа. Опять же приведу пример из своего печального опыта. Мне дали приказ занять позицию в указанном районе, мы прибыли туда на полчаса раньше, об этом я доложил по рации в штаб. В ответ я услышал крик полковника, чтобы мы оттуда «удирали», так как через пару минут начнётся артподготовка этой территории. Мы чудом успели сдать назад, только осколками посекло наши БМП, в которых мы укрылись.

- А как местное население относилось к российским военнослужащим?

- Подавляющее большинство мирных чеченцев не поддерживало боевиков, они не хотели войны. Воевали так называемые «непримиримые» да наёмники, в основном, арабы. У меня остались только хорошие воспоминания о жителях, с которыми приходилось общаться. Когда мы стояли на блок-посту, нам раз в неделю привозили продукты, боеприпасы. Конечно, еды на 18 бойцов не хватало, особенно хлеба. Поэтому, когда мы останавливали гражданские машины для досмотра, просили водителей на обратном пути привезти нам хлеб. И они привозили, при этом ни разу не взяли с нас денег, хотя мы всегда предлагали. Одна старая чеченка отдала нам 8 мешков грецких орехов. Мы тоже им помогали — сопровождали их автомобили в ночное время, когда они везли своих больных. Ведь после шести вечера всякое передвижение запрещалось.

-  Что для Вас означает слово «война»?

- Запах сгоревшей соляры, грязь, кровь.

- А что помогало выжить?

- Надо обязательно верить в то, что ты делаешь. Служить не ради добавки к зарплате, а стоять на страже интересов народа, который тебя кормит. Верить в плечо товарища, который его подставит в нужный момент. Моей целью на войне были минимальные потери. Я воевал не за «красных» или «белых», я воевал за своих ребят. Как не странно, но многие, прошедшие «горячие» точки, с годами вспоминают то время, как самое лучшее в их жизни. Сегодня много можно слышать об «афганском», «чеченском» синдроме. Я считаю, что появление посттравматического синдрома зависит не от боевых потрясений, плена (хотя это сильно ломает психику неокрепших молодых людей), а от отношения общества. Если тебе в глаза всё время говорят: «Да ты убийца!», «Мы тебя туда не посылали», кого-то это может травмировать. Да и чувство справедливости у таких ребят обострённое. Ведь на войне всё понятно - есть враг и есть друг, чёрное и белое. А в мирной жизни надо крутиться, подстраиваться... В Великую Отечественную никаких синдромов не было, потому что Родина встречала своих героев...

- Как война повлияла на Вашу жизнь?

- Я бы не сказал, что война оказала какое-то существенное влияние на мою жизнь, как-то перевернула моё восприятие мира. Я уже говорил, что, если человек хочет связать себя с военной профессией, он должен быть морально готов к любому развитию событий. Конечно, война меня воспитала, дала опыт, научила смотреть на жизнь и на окружающий мир более трезво. Научила ценить простые вещи.

- Спасибо. И с праздником Вас, с Днём защитника Отечества!

P.S За полтора года первой чеченской кампании 324-й полк потерял 210 бойцов убитыми и 9 пропали без вести.

171 уроженец Шатровского края принял участие в локальных войнах в республиках Афганистан и Чечня. По сей день сотрудники полиции, Росгвардии регулярно совершают командировки в Чечню, Ингушетию, Дагестан.